Жил да был старый сектант по имени Митрофан. И была у него жена Авдотья. Митрофану повезло с женой, т. к. она посещала ту же секту.

У Митрофана с Авдотьей было трое детей. По сектантским меркам, маловато. Проповедники призывали сектантов размножаться, чтобы пополнять ряды секты. Да и другие развлечения были запрещены.

В молодости Митрофан мечтал стать главарем секты. Но не получилось. Виноваты в этом были люди, не признававшие его лидерские качества. Ну и дьявол, конечно.

Затем Митрофан попытался создать свою секту. Тоже не вышло. Дьявол упорно держал людей в своих сетях и препятствовал им принимать слово истины, исходившее из уст Митрофана. Немногочисленные слушатели Митрофана быстро разбежались.

Тогда Митрофан решил сосредоточиться на воспитании своих детей. Он хотел, чтобы его семья стала образцом для подражания. Митрофан много требовал от детей и часто их наказывал, т. к. других средств воспитания просто не знал. Но, повзрослев, дети Митрофана ушли из родительского дома, начали жить собственной жизнью и прекратили посещать сектантские молебны.

Достигнув предпенсионного возраста, Митрофан стал чаще задумываться о том, почему его жизнь не сложилась. И, будучи обделенным умом, старик приходил к выводу, что виноват, опять-таки, дьявол. А еще виноваты глупая жена, непослушные дети, завистливые соседи и недостаточно духовные собратья по секте – в общем, все окружающие люди. В очередной раз убеждаясь в этом, сектант успокаивался и продолжал жить своей никчемной жизнью.

Так и умер старик Митрофан, посвятивший свою жизнь сектантству. В жизни этого человека было мало радостей: секс с женой в первые годы совместной жизни,  некоторые сектантские книги и видео, да еще дешевый алкоголь во время депрессий. Адепты секты похоронили Митрофана и забыли о нем. Только Авдотья и дети вспоминали его иногда, причем обычно нехорошими словами.

Митрофан не понял главного: каждый человек несет ответственность за свою жизнь. Ни семья, ни секта не были виноваты в его проблемах, виноват был он сам. И стараться сделать счастливыми нужно было не семью, не секту и не весь мир, а самого себя.

А принял ли Бог к себе Митрофана – этого я не знаю. Иногда Господь и сектантов спасает.