Здесь свобода в том, что мы исполняем волю Божью не как чужую, но как свою собственную и это не заслуга наший волевых усилий, но это чудесный дар Божий.

Но всё-же думаю, что по меньшей мере некорректно, прикрываясь именем Кальвина, продвигать свои идеи, называя это кальвинизмом.

Бог искупает всех чтобы целенаправленно искупить избранных.

О том же учит и Кальвин, кстати, Кальвин мало что от себя "изобрёл", Кальвин просто возобновил и отполировал старый добрый августинизм, а во времена Августина августинизм не был чем-то необычным - необычным было пелагианство (а ныне всё наоборот), т.е. Кальвин просто вернулся к Евангелической вере, к чему и призваны реформаты. Это Вы меня, дорогой наш пастор Шланг, удивляете тем, что подобно махровым сарафанным мракобесам считаете Реформацию родом из 16 века. Нет - это наша вера правая.

Боитесь что Вас Бог в ад определил? - ну так не бойтесь! - довертесь Ему, туда, значит туда, надо, значит надо - вспомните Христа в гефсимании.

И это не бремя, свобода - это и есть настоящее обожение.

Просто я на себе психологически испытал странный реверс - мы рабы греха, пока греха боимся. Здесь есть наверное что-то "от фрейда", но мы не можем освободится от греха пока боимся его (я понимаю насколько это не педагогично звучит), а Христос говорит - ну Я беру ваши грехи на себя, и если действительно в это верить, то ... как-то и грешить не хочется, ну т.е. плотское влечение (привычка плоти) остаётся, но пропадает какая-то "изюминка", "шарм" греха, какая-то его особая неземная сладость, - то против чего как раз и невозможно бывает устоять. Странно это, но похоже самое сладкое во грехе - это его способность убивать нас. А тут жало смерти выдернуто и грех становится какой-то "ненастоящий", как надувная женщина.

Противоречия не замечаете?

Если и есть здесь противоречия, то в человеческих схемах, выстроенных для понимания/описания Божественного деяния Искупления. Я как лютеранин чрезвычайно серьёзно настроен на унию с реформатами именно потому, что мы сходимся в главном: я вижу как бы два лагеря: мы считаем что спасаемы Богом, а те считают что спасают сами себя, а безразличный Бог даёт только некий одинаковый задаток спасения всем - то есть Богу всё равно кому, и Он, таким образом, никого не любит на самом-то деле. Так вот, - видим мы здесь противоречие, или видим противоречие в другом, но мы в первом лагере (должны быть во всяком случае). И это очень серьёзное различие между нами и ними, очень серьезное и практически и мистически.

Я как лютеранин чрезвычайно серьёзно настроен на унию с реформатами именно потому, что мы сходимся в главном: я вижу как бы два лагеря: мы считаем что спасаемы Богом, а те считают что спасают сами себя, а безразличный Бог даёт только некий одинаковый задаток спасения всем - то есть Богу всё равно кому, и Он, таким образом, никого не любит на самом-то деле. Так вот, - видим мы здесь противоречие, или видим противоречие в другом, но мы в первом лагере (должны быть во всяком случае).